Вдоль тянущихся длинно и нелепо
     кирпичных стен трамвайного депо,
     вдоль древнего вороньего вертепа
     (и княжеской усадьбы, a propos,
     как выразились бы её владельцы)
     идёшь, идёшь, а осени всё нет,
     и лист в своём, хотя и жёлтом, тельце
     несёт ещё почти июльский свет.
     Но эта блеклость предвечерней тени
     под крымскою почти голубизной -
     залог каких-то новых обретений,
     немыслимых в июньский ярый зной.

     Расставшись с беспощадными друзьями,
     найдя в былых приятелях врагов,
     идёшь к закамуфлированной яме,
     как тихий мамонт на заре веков.
     Нет, мудрости незнанье - не помеха,
     да велика ли мудрость? Вот в чём суть.
     Забыта альфа и темна омега,
     но путь меж ними - Боже, что за путь!
     И все его невзрачные пейзажи
     исполнены поэзии такой,
     что сделаны не мастерской и даже
     не гениальной пьяною рукой,
     а Кем-то, Кто, быть может, и притворно,
     но предоставил нас самим себе,
     но, что ни создаёт, - нерукотворно
     и в городе, и в мире, и в судьбе.